КРЫМСКАЯ ВОЙНА 1853—1856 гг. В КОНТЕКСТЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ В ЗАПАДНОЙ ЧЕРКЕСИИ И В ГОСУДАРСТВЕ ШАМИЛЯ

Союзники избрали Крым главным театром действий и это немного успокоило российское правительство. Стратегический план российского командования состо­ял в том, чтобы, оставив крепости на Черноморском побережье, усилить свою армию в Грузии. После ликвидации укреплений почти все Кавказское побережье оказалось открытым плацдармом для неприятельского флота и десантных войск. В февра­ле 1854 г. Николай I в инструкции, направленной князю М. С. Воронцову, указывал на две опасности, которые могли угрожать Кавказской линии: «Во ­первых, усилен­ное нападение Шамиля на Военно­Грузинскую дорогу с целью пресечь русское со­общение с Закавказьем; во­ вторых, нападение союзных сил десантом в северной ча­сти Черноморской береговой линии, с тем, чтобы овладеть Анапой, Новороссийском, Геленджиком; затем соединение с горцами для нападения на Черноморию и правый фланг Кавказской линии».

Вступление в войну Англии и Франции резко изменило ситуацию и Россия оказа­лась в тяжелом положении. В марте 1854 г. командующий британским флотом адми­рал Дандас получил задание наряду с блокадой Севастополя разрушить все укрепле­ния на западном побережье Кавказа вплоть до Батума. Кроме того, Дандас должен был установить связь с Шамилем. Аналогичные инструкции получил из Парижа ко­мандующий французскими морскими силами адмирал Гамелен. Дандас сделал под­робные распоряжения, касавшиеся экспедиции на Кавказ.

По приказу Дандаса, английская эскадра из 8 кораблей под командованием ад­мирала Лайонса 5 мая 1854 г. отправилась в плавание вдоль восточного берега Чер­ного моря. Ничего не обнаружив в Геленджике, англичане двинулись в Батум. В уро­чище Вардан капитан Т. Брок с группой солдат в сопровождении отряда черкесов во главе с Исмаил­-беем отправились вглубь территории с целью установить связь с Шамилем. Связь с имамом не была установлена, но Броку удалось встретиться с Мухаммед­Амином.

В связи с рассматриваемой проблемой весьма интересным представляется во­прос о характере взаимодействия Шамиля с Турцией. Получая информацию о войне и ее участниках, Шамиль стал понимать всю чуждость для Турции и ее союзников инте­ресов горцев Кавказа. С другой стороны, Шамиля не привлекала перспектива превраще­ния Дагестана в турецкий вилает. Имам проводил в отношении Турции тонкую дипло­матическую игру, осознавая, что реальной помощи от султана не будет. В принятии важнейших решений Шамиль сохранял полную политическую самостоятельность.

Англия и Франция активизировали свои действия по вовлечению Черкесии и Да­гестана в антироссийскую коалицию. Неоднократно велись переговоры с Мухамме­дом Амином о совместных действиях в войне с Россией.
В годы Крымской войны Мухаммед Амин поддерживал связь с Шамилем. Наиб следовал политике имама, фактически отказавшегося от участия в войне на сторо­не союзников. Мухаммед Амин стремился воспользоваться сложившейся благопри­ятной обстановкой для достижения своих целей. Как и Шамиль, Мухаммед Амин не питал особых надежд на помощь Турции.
Когда началась Крымская война и англо­-франко­-турецкие союзники, понимая, какую эффективную силу они могут обрести в тылу российской армии, стали засыпать Шамиля многочисленными посланиями, фирманами с громкими обещаниями о со­вместных ударах по царским войскам. Однако Шамиль и его ближайшие сподвижни­ки уже не верили никаким обещаниям участников коалиции. Как свидетельствуют источники, боевые действия горцев не были согласованы с турецким командованием.
Шамиль и Мухаммед Амин относились с недоверием к турецкому правительству.

Позиция Мухаммеда Амина в период Крымской войны во многом зависела от во­енно­-политической обстановки на Северо­-Западном Кавказе. Начавшаяся война уси­лила напряженность в регионе и создала определенные трудности в освободитель­ном движении адыгов, испытывавших сильное политическое давление со стороны западных держав.
В июле 1854 г. в Варне в штаб­квартире маршала Сент­Арно состоялся военный совет союзников, где присутствовала черкесская делегация во главе с Мухаммедом Амином. На переговорах речь шла о совместных действиях в войне против России.

Известно, что в переговорах принимали участие адыгские князья, прибывшие в Вар­ну вместе с наибом. В честь черкесской делегации союзники устроили торжественный прием, чтобы продемонстрировать свою силу и мощь. «Проезжая мимо Варны, — вспоминал наиб, — мы встретили французские и английские войска у крепости, и они все салютовали нам выстрелами из пушек с каждой батареи…».

Союзники придавали большое военное и политическое значение визиту черкес­ской делегации в Варну. Они были намерены использовать черкесов в своих военных действиях против России. В это время английские и французские военные эксперты решали вопрос о главном театре войны. В итоге эксперты пришли к мнению, что со­юзные войска лучше направить в Крым. В феврале 1854 г. английский кабинет полу­ чил разрешение Наполеона III нанести удар по Севастополю — главной базе русского военного флота на Черном море.

В штабе англо-­французского командования долго спорили о политических и стратегических преимуществах двух направлений — кавказском и крымском. Про­тив экспедиции в Крым выступили адмиралы Гамелен и Дандас. Анализируя данные разведки кавказского побережья, они сомневались в возможности использования горцев в войне против России: «Нельзя много ожидать от сотрудничества черкесов».
Высказываясь за проект высадки на Кавказе, маршал Сент­Арно писал: «Этот проект состоит в том, чтобы броситься на Анапу и Суджук­Кале, которые можно окружить и взять. Я нападу на Анапу и Суджук­Кале одновременно. Двойная высадка на севере и на юге. Я велел произвести рекогносцировку на берегу и у фортов: ничего не может быть легче, особенно со значительными силами, приготовленными для Севастополя, которые и послужили бы тут. Более того, это дело приобретает большую важность с политической точки зрения потому, что помощник Шамиля — Наиб-­паша нахо­дится здесь, в Варне, с 50 черкесскими вождями. Он только что мне предложил, если я высажусь в Черкесии с армией, поднять все племена и предоставить в мое распо­ряжение 40 тыс. вооруженных ружьями людей, чтобы отрезать русским отступление и уничтожить их. Это очень соблазнительно».
Однако, учитывая опыт поражения турецких войск на Кавказе, правительства Англии и Франции не поддержали проект.
По этой причине союзная армия была направлена не на Кавказ, а в Крым, где англо­ французские стратеги надеялись на легкую победу. Маршал Сент­Арно по тому пово­ду заявил: «Лишь только я высажусь в Крым и Бог пошлет нам несколько часов шти­ля — кончено: я владею Севастополем и Крымом». Надеясь на активные действия горцев, Сент­Арно был уверен в своей победе и на Черноморском побережье Кавказа:
«Анапа, — писал он, — в моих руках».

Союзное командование придавало Анапе исключительно важное военное и поли­тическое значение. С ее падением союзники связывали большие надежды. «От Анапы, — сообщала английская «Таймс» 22 мая 1854г., — зависит стратегическое сообщение между так называемой Кубанской линией и областями к югу от Кавказа. Анапа — не только ворота к русским владениям на Кавказе и в Крыму, но и один из ключей к Азовскому морю. Следовательно, когда эта крепость окажется в руках союзников, произойдет общее восстание различных кавказских племен... Падение Анапы отдало бы в руки союзников большую русскую военную дорогу, проложенную через Кавказ, и дало бы возможность Шамилю завязать непосредственные сношения с племенами на Черноморском побережье».

По плану командования, англо­французский и турецкий флот должны были поя­виться у берегов Кавказа. Это должно было послужить сигналом генерального насту­пления против России. Европейскими генералами при штабе турецкого командова­ ния был разработан широкий план развернутого наступления турецких войск через Ахалкалаки и Ахалцых к Сурамскому перевалу, чтобы затем соединиться с Батумским корпусом Селим­паши, который шел из Батума через Кутаиси. Таким образом турки обеспечивали себе сообщение с Черным морем и открывали путь на Тифлис. В пла­ны турок входило также соединение с отрядами Мухаммеда Амина. Союзники наде­ялись, что со стороны Дагестана выступят отряды Шамиля. Таким стратегическим ударом Англия, Франция и Турция надеялись покончить с русским владычеством на Кавказе.

Панеш А.Д
Адыгейский республиканский институт гуманитарных исследований имени Т.М. Керашева

Летом 1853 г., после провала дипломатических переговоров России с Турцией, русская армия вступила в дунайские княжества — Молдавию и Валахию. В этой си­туации Англия поспешила воспользоваться своим влиянием на Турцию. Как и сле­довало ожидать, турецкое правительство объявило России войну и открыло военные действия на Балканах и на Кавказе. В конце этого же года русско­-турецкая война перерастала уже в вооруженный конфликт крупнейших европейских держав. В но­ябре 1853 г. адмирал П. С. Нахимов разгромил при Синопе турецкий флот, в ответ англо­-французская эскадра вошла в Черное море, и в марте 1854 г. Англия и Фран­ция объявили России войну.

Уже в начале войны Пальмерстон признавался: «Моя заветная цель в войне, на­чинающейся против России, такова: Аландские острова и Финляндию отдать Шве­ции; часть остзейских провинций России у Балтийского моря передать Пруссии; восста­новить самостоятельное королевство Польское как барьер между Германией и Россией, Валахию, Молдавию и устье Дуная отдать Австрии, Крым и Грузию отдать Турции, а Чер­кесию либо сделать независимой, либо передать под суверенитет султана».

Проект Пальмерстона по ослаблению и расчленению России отнюдь не отвечал интересам Франции, которой «не хотелось ни слишком усиливать Англию, ни сверх меры ослаблять Россию». Но замыслы Пальмерстона включали в себя привлечение новых союзников в лице Австрии, Швеции, Пруссии, Польши, Сардинии и кавказ­ских горцев, поэтому Наполеон III не возражал против «пальмерстонской фантасти­ческой идеи раздела России». Но как только союзники одержали победу в Крыму, французский император, не желая усиления влияния Англии на Ближнем Востоке, «начал подкапываться под программу Пальмерстона и быстро свел ее к нулю».

В послевоенный период в вопросе о владении Кавказом единого мнения у союз­ников не было. Внимание Франции было обращено на малоазиатские владения Ос­манской империи, поэтому особых притязаний к Кавказу она не предъявляла. Наи­большую активность в кавказском вопросе проявляли Англия и Турция. Англия разработала проект создания на Кавказе единого государства под названием «Чер­кесия», включающего всю территорию Северного Кавказа. Государство это предпо­лагалось передать под протекторат либо Турции, либо Англии. Кроме того, проектом предусматривалось отторгнуть от России все Закавказье, раздробить Грузию «напо­добие дунайских княжеств и под протекторатом Англии и Турции организовать от­дельные княжества: Грузию, Мингрелию, Имеретию, Гурию, Армению. Возвратить Ирану и Турции те части, которые были присоединены к России Гюлистанским и Адрианопольским трактатами». В английской печати появились заявления, где го­ворилось о том, что «граница России на Кавказе должна проходить к северу от Терека и Кубани».

По вопросу использования освободительного движения кавказских горцев в вой­не против России у участников антироссийской коалиции было единое мнение. На­кануне и во время войны союзное командование прилагало большие усилия для уста­новления связи с руководителями освободительного движения. Особенно большие надежды возлагали союзники на Шамиля и его наиба Мухаммеда Амина.

В связи с этим в Англии и Франции была развернута огромная идеологическая работа. Через прессу и литературу политики и дипломаты всячески превозносили борьбу горцев за свою независимость. «Кавказ — это вавилонская башня фанатизма, и для удаления русских из Закавказья необходимо западным цивилизаторам подать руку помощи кавказско­му пророку и, подчинив все Закавказье Турции, поставить над ним валия или султан­ского наместника в лице Шамиля», — сообщала во время Крымской войны англий­ская и французская пресса.

Подобного рода заявления печатал уркартовский орган «Portfolio». В этих пу­бликациях Россию называли державой, являющейся источником зла, и что ей нужно нанести удар там, где она уязвима. Таким уязвимым местом союзники считали Чер­номорское побережье Кавказа. В качестве первостепенной задачи они выдвигали разрушение укреплений Черноморской береговой линии и установление непосред­ственной связи с кавказскими горцами.

«России, — писал Пальмерстон в сентябре 1853 г., — не следует забывать о сво­их уязвимых местах — Польше, Черкесии, Грузии». Поэтому в вытеснении России с Кавказа и превращении его в британскую сферу влияния усматривали правящие круги Англии одну из целей войны.

В период Крымской войны основные силы русской армии были сосредоточены на Северном Кавказе для борьбы с кавказскими горцами, что облегчало союзникам военные действия в Закавказье. Развязывая войну, правящие круги Англии, Фран­ции и Турции надеялись с помощью горцев комбинированным ударом — с фронта и тыла разгромить русские войска: «Царь должен быть отброшен за Терек и Кубань, так окончательно решено в совете союзных держав», — писал начальник штаба ту­рецкого экспедиционного корпуса Фергет­паша французскому агенту в Грузии графу Розмардюку.

Намерения союзников, особенно англичан, были известны российскому коман­дованию на Кавказе. М.С. Воронцов высказывал серьезную озабоченность судьбой черноморских укреплений в случае вполне вероятного нападения на них британско­го флота и десантов. Воронцов считал оборону Черноморской береговой линии без­надежным занятием и поэтому предлагал упразднить ее. Предложение наместника было поддержано императором.

Руководители освободительного движения горцев «ждали войны между Росси­ей и Турцией... В ту пору (1849—1850 гг.) оттоманскому кабинету известно было, что с Россией без войны не обойдется; рано или поздно она будет. Потом мы получили известие, что все готовятся к войне — и ей быть неминуемо», — рассказывал Мухам­мед Амин.

Имам Шамиль был хорошо осведомлен о русско-­турецких противоречиях и о во­енных приготовлениях союзников. На Северо-­Восточном Кавказе складывалась но­вая военно­политическая обстановка. Осенью 1853 г. Шамиль получил от турецкого султана Абдул-­Меджида личное послание, в котором имам приглашался для оказания военной помощи Турции. Письмо еще раз подтвердило для Шамиля, что Россия — держава, способная причинить османам особые «тяготы».

Для российского командования положение на Северо­-Восточном Кавказе в 1853— 1854 гг. было достаточно сложным. Серьезное беспокойство вызывало расположение войск на Левом фланге Кавказской линии. По мнению одного из генералов россий­ской армии, Шамиль, обладая значительными силами, мог перекрыть сообщения на Кавказской линии.

Начиная войну, турецкое командование рассчитывало на легкую победу в Азии.
Четыре корпуса Анатолийской армии, сосредоточенные в Батуме, Ардагане, Карсе и Баязете, должны были смять пограничные отряды русских и наступать на Тифлис — главный административный центр Кавказа, куда с севера ожидалось наступление отрядов Шамиля. Турецкий же флот должен высадить на Кавказском побережье крупный десант, чтобы соединиться с отрядами Мухаммеда Амина и перерезать ком­муникации оборонявшихся, после чего разгром кордонов, растянутых на сотни кило­метров вокруг Кавказского хребта, был неминуем.

В июле 1853 г. Мухаммед Амин во главе большого адыгского отряда предпринял попытку овладеть Карачаем. Здесь наиб Шамиля хотел подготовить базу для даль­нейшего продвижения через Кабарду и Осетию, а затем соединиться с Шамилем. Од­нако российское военное командование приняло срочные меры, чтобы остановить движение Мухаммеда Амина. Наиб вынужден был изменить направление в сторо­ну станицы Вознесенской и Белореченского укрепления. Одновременно другой от­ряд адыгов, состоявший из 8 тыс. человек напал на Гастагаевское и Тенгинское укрепления, но потерпел поражение. Неудачно закончилась и попытка Шамиля прорваться через Лезгинскую линию в Закавказье на соединение с турецкими войсками и поднять всех закавказских мусульман против России.

Активные действия Шамиля и Мухаммеда Амина встревожили военное коман­дование на Кавказе. Князь М.С. Воронцов докладывал в Петербург об отсутствии сил и средств для обороны Закавказья от турецких войск и отрядов горцев. «Пехотная ди­визия здесь (в Закавказье) необходима, даже если и никакой опасности не будет, — писал он в донесении военному министру. Без этой помощи мы будем весной в самом опасном положении со стороны Лезгинской линии, на которую Шамиль непремен­но обратит всю силу Дагестана, чтобы тем содействовать туркам на этом пункте, где он может действовать с успехом и где малейший успех его может иметь для нас самые вредные, даже пагубные последствия».

Военное командование было также обеспокоено положением русских войск на Черноморском побережье Кавказа. Многочисленные гарнизоны, разбросанные по слабым фортам и укреплениям побережья, из-­за отсутствия сухопутного сообще­ния были изолированы от друга и в случае блокады с моря оказывались совершенно лишенными любой помощи.

Накануне войны из Севастополя в Сухум морским путем была доставлена в пол­ном походном снаряжении 16­тысячная 13­я походная дивизия с месячным запасом продовольствия, двумя батареями и 827 лошадьми. Прибытие свежих сил позво­лило военному командованию сформировать 30­тысячный действующий корпус, отряды которого значительно усилили мощь гарнизонов пограничных крепостей.
Одновременно русский Черноморский флот начал активное крейсерство на морских коммуникациях противника и вдоль Кавказского побережья.

В Закавказье военная кампания 1853 г. закончилась крушением стратегических планов турецкого командования. Две блистательные победы русских под Ахалцихом (26 ноября) и у селения Баш­Кадыкляр (1 декабря) окончательно разрушили планы ту­рок захватить Кавказ одним ударом. Была устранена и угроза высадки турецких войск на Кавказском побережье: 30 ноября русская эскадра под командованием П. С. Нахимова уничтожила в Синопской бухте турецкую эскадру, состоящую из 14 кораблей с десантным войском и направляющуюся «для нападения на Сухум и соединения с горцами».
После Синопского сражения и поражения турецкой армии в Закавказье междуна­родная обстановка еще более усложнилась. Угроза войны России с Англией и Фран­цией и вероятность вступления в войну Ирана на стороне союзников заставили рос­сийское правительство обратить пристальное внимание на Кавказский театр военных действий как на источник потенциальной опасности вторжения союзных войск на юг России.
Перед российским командованием встала стратегическая задача — необходимо было сохранить важнейшие пути, соединяющие Россию с Закавказьем: Каспийское побережье, Военно­-Грузинскую дорогу, акваторию и побережье Черного моря. Тяже­лое положение сложилось на Кавказском побережье после вторжения в Черное море флота союзников. Господство на море позволяло англичанам и французам контроли­ровать ситуацию на побережье. Российский черноморский флот уступал и в количе­ственном и в качественном отношении союзному флоту. Поэтому корабли вынужде­ны были укрыться во внутреннем рейде Севастопольской бухты.

К началу лета 1854 г. по приказу Николая I почти все береговые укрепления были срыты, а их гарнизоны эвакуированы незадолго до появления английского флота.

Российское командование сочло возможным оставить действующими несколько важ­нейших форпостов: Суджук­кале, Геленджик, Анапу. Отсюда войска могли быть вы­ведены сухим путем в любое время.

Панеш А.Д
Адыгейский республиканский институт гуманитарных исследований имени Т.М. Керашева